Юрий Кларов - Станция назначения - Харьков (Розыск - 2)

А может быть, уже добралась до уведомления начальника тюрьмы о смерти схимника Афанасия, которого никогда не причислят к великомученикам, упокой господь его беспокойную душу?..

Может быть.

Упорно скребется в окно своими зелеными ветками тополек. Головная боль утихла, зато явственней стал почему-то запах нафталина.

Я прислушался - снова шелест страниц. Затем - тишина. Значит, дочитала.

Эгерт уже не плакала, но глаза ее были полны слез. Конфузливо и в то же время деловито возился у стола Хвощиков.

Теперь следовало ждать признания. Что ж, подождем.

А некоторое время спустя, украсив протокол допроса последней кляксой, Хвощиков поспешно записывал новые показания Елены Эгерт.

Да, она солгала. Она никогда не любила Олега Григорьевича Мессмера и стыдилась этого. Он заслуживал настоящей любви, которой достойны немногие. Честный, благородный и великодушный человек, все прощающий людям и ничего себе.

Но что поделаешь? Русские говорят: сердцу не прикажешь.

Банально? Но оттого, что истина банальна, она не перестает быть истиной.

Да, она неблагодарная, подлая тварь. Но иной она быть не может. И когда в девятнадцатом году Винокуров поманил ее пальцем, она забыла про все и пошла за ним. Забыла про свои обязательства перед богом и людьми, перед сестрой, обществом и в первую очередь перед Олегом Григорьевичем, которому исковеркала жизнь. Она бросила под ноги Винокурова свою и чужую честь. Ей нужно было от него так мало. Но она не получила и этого. Тогда же, в Варшаве, он готов был завести интрижку с Вандой, которая была совсем ребенком.

Но к чему вспоминать о Варшаве?

А потом... Потом промелькнувшие, как в кошмаре, все эти страшные годы война, Февральская революция, Октябрьская...

Она старалась забыть о нем, и ей казалось, что это ей удалось.

Казалось...

А потом случайная встреча у общих знакомых. И все началось заново.

Знал ли он о том, что у нее хранятся ценности "Алмазного фонда"?

Разумеется. Может быть, от нее. Может быть, от кого-то другого. Ей трудно сейчас вспомнить. Да и какое это имеет значение?

А потом... Потом он предложил ей вместе с ним уехать за границу. Да, они собирались взять с собой эти драгоценности. Ради него она готова была на все: на любую подлость, преступление...

Он увез чемодан днем в день ареста Галицкого. А вечером Винокуров должен был заехать за ней. Но он не приехал... Она прождала всю ночь напрасно. И тогда она поняла, что вновь обманута, что единственное, что ей осталось, - это умереть.

К несчастью, ее спасли.

Зачем? Кому теперь нужна ее жизнь?

А этот мерзавец по-прежнему процветает. Теперь из-за него и его любовницы, этой Ванды, погиб Олег Григорьевич Мессмер...

- Не торопитесь, Елена Петровна. Ваши показания трудно протоколировать, - сказал я. - Итак, все оставшиеся в чемодане ценности "Алмазного фонда" были вами в апреле 1918 года добровольно отданы господину Винокурову?

- Да.

- И больше никакими сведениями о Винокурове и ценностях вы не располагаете. Так?

- Да.

- История с человеком, выдававшим себя за Косачевского, вами придумана?

- Мне не оставалось ничего иного.

Из информационного сообщения

Центророзыска республики

по делу о ценностях ликвидированной

в 1918 году монархической

организации "Алмазный фонд"

(разослано для сведения и руководства

ряду губернских управлений уголовного розыска)

...В то время как весной 1918 г. во ВЦИК

рассматривался вопрос о подготовке судебного процесса

над бывшим русским императором Николаем II

(вышеуказанный процесс, как известно, не состоялся

из-за наступления белых на фронте и невозможности

эвакуации царской семьи из Екатеринбурга), левые

эсеры и анархисты, настаивавшие на уничтожении

царской семьи, нелегально подготовляли эту

террористическую акцию. В Сибирь и на Урал ими были

направлены боевики. Одну из таких групп возглавил

Б.Галицкий, анархист-коммунист (местонахождение в

настоящее время неизвестно), в распоряжении которого

находились экспроприированные анархистами ценности

"Фонда".

По сведениям Центророзыска, нуждавшийся для

выполнения задания в денежных средствах Б.Галицкий

намеревался реализовать значительную часть

хранившихся у него драгоценностей. Список отобранных

им для указанной цели вещей уточняется. Однако, как

показал опрос причастных к делу лиц, среди

подлежащего реализации находились: 1) "Гермогеновские

бармы", 2) жемчужина "Пилигрима", 3) "Батуринский

грааль", 4) брошь "Северная звезда", 5) "Амулет

княжны Таракановой", 6) "перстень Калиостро", 7)

"Комплимент" и др.

В случае обнаружения вышепоименованных и иных

ценностей "Алмазного фонда" просим принять меры к их

незамедлительному изъятию и сообщить об указанном

начальнику бригады "Мобиль" Центророзыска тов.

Косачевскому...

Приложение:

1. Установочные данные о Галицком и членах его

группы.

2. Предположительный список подлежавших

реализации в 1918 г. ценностей.

3. Описание драгоценностей "Алмазного фонда".

Из описания драгоценностей "Алмазного фонда",

сделанного в 1918 г. по указанию Косачевского

профессором истории изящных искусств Карташовым,

приват-доцентом Московского университета Шперком,

ювелирами Гейштором, Оглоблинским и Кербелем

"АМУЛЕТ КНЯЖНЫ ТАРАКАНОВОЙ" ("Емелькин камень").

Под таким наименованием в среде русских ювелиров

известен медальон в форме сердца из белого (горного)

хрусталя, обрамленный понизу золотой и серебряной

сканью. В скань вставлено усыпанное алмазами кольцо 

оправа для крупного (18 каратов) "восточного

изумруда", т.е. зеленого корунда (изумруд-берилл),

который является исключительно редким камнем,

значительно превосходящим по красоте, блеску и

твердости лучшие изумруды.

Принято считать, что медальон принадлежал

известной авантюристке - княжне Таракановой,

выдававшей себя за дочь русской императрицы Елизаветы

и графа Разумовского.

Объявившаяся во время русско-турецкой войны и

восстания Пугачева, Тараканова пыталась использовать

и то и другое в своих целях. Она утверждала, что

Пугачев - ее сводный брат, сын Разумовского от первой

жены, искусный храбрый генерал и математик, человек,

обладающий редким даром привлекать к себе симпатии

народа.

Обратившись за покровительством к турецкому

султану, Тараканова копию своего письма направила

великому визирю с просьбой переслать ее "сыну

Разумовского, монсиньору Пугачеву". Молва утверждает,

что вместе с копией письма для "монсиньора Пугачева"

был также отправлен и этот медальон.

Любопытно, что при аресте Пугачева в его

кошельке обнаружили два камня, один из них - "белый

восточный хрусталь в форме сердца" (П.С.Потемкин во

время "Пугачевщины". - Русская старина, 1870, т. 2,

с. 412).

По имеющимся в распоряжении историков

документам, оба камня были переданы Пугачеву ржевским

купцом Евстафием Трифоновичем Долгополовым, который в

молодости поставлял в Ораниенбауме фураж для лошадей

будущего императора Петра III и часто того видел. Во

время восстания он "опознал" в Пугачеве свергнутого

царя, а несколько позднее предлагал императрице

выдать правительству "бунтовщика".

"ПЕРСТЕНЬ КАЛИОСТРО". По мнению профессора

Карташова и ювелира Оглоблинского, составители описи

ценностей "Фонда" имели в виду масонский перстень из

коллекции Довнар-Запольского.

Указанный перстень принадлежал вельможе

екатерининских времен Ивану Перфильевичу Елагину,

гроссмейстеру созданного тогда в Петербурге союза

русских масонских лож (по некоторым сведениям, первая

ложа всемирного тайного ордена свободных каменщиков,

или масонов, была основана в России Петром Великим в

Кронштадте).

Получившее широкое распространение во второй

половине восемнадцатого века масонство привлекло к

себе внимание многих известных теософов, алхимиков и

просто авантюристов, в том числе пресловутого графа

Калиостро, учредившего в Париже ложу египетского

масонства.

В 1779 году Калиостро посетил Петербург, где жил

в доме Елагина. Он встречался с Потемкиным, Григорием

Орловым, а возможно и с императрицей, хотя в

дальнейшем Екатерина II написала две комедии,

высмеивающие самозваного графа, а сам Калиостро был

выслан за границу.

Легенда утверждает, что, покидая гостеприимный

дом Елагина, Калиостро подарил великому мастеру союза

русских масонских лож свой "магический" перстень.

Однако это представляется маловероятным хотя бы в

силу того, что "великий мастер египетского масонства"